Г. В. Плеханов. Год на Родине. Полное собрание статей и речей 1917-1918 гг.
Из рецензии С. О. Португейса, опубликованной в «Современных записках» (1921, Кн. VII, с. 396–399): два тома, изданных друзьями покойного, содержат его речи и статьи из «Единства». Прочитывая их теперь, вне давления злобы дня, по-настоящему начинаешь чувствовать неистовую правду многих высказываний Плеханова. Видишь, конечно, и ошибки других. Эпилог мартовской революции, развалины России гораздо поучительнее самых неистовых истин и самых неистовых заблуждений. Ценность этих случайных заметок, иногда полемических отписок, а иногда серьезно разработанных тем состоит в том, что на них вы можете проследить год в истории русской революции, освещенный ярким умом и ярким пером исключительного по внутреннему напряжению таланта. Как газетного работника, откликающегося почти изо дня в день на трагические события современности, Плеханова можно видеть только в рецензируемой книге. И поразительно, как он здесь равен самому себе. В маленькой газете среди тесных столбцов Плеханов не разменял себя, а только по иному выявил. Для истории и теории газетного стиля эти два тома являются неоценимым вкладом.
Первое, что можно извлечь из них, — это огромное чувство свободы, владеющее пером автора. В маленькой статейке Плеханову не тесно. Он ни о чем не говорит мимоходом. И каждая фраза, каждое слово сказаны и написаны так, точно дальше другие слова и фразы здесь уже побывали и побратались в тесном единстве. Плеханов не боится экскурсии в любую область духа и знания, он охотно сыплет цветами своего энциклопедизма — то, что нас поражает в крупных работах наших «неистовых», в толстых журналах и книгах.
Рационализм — вторая черта газетных писаний Плеханова. Блеск, энциклопедическая искрометность Плеханова подчинены всегда страшной системе простых ясных силлогизмов. Они иногда раздражают своей элементарной конструкцией, своей непреодолимой, если можно так выразиться… направленностью. Для того чтобы убежать от вывода, который вам почему-либо не нравится, надо вернуться назад. Вернувшись к началу для того, чтобы отвергнуть конец, вы находите положение столь простое и элементарное, что отбросить его никак невозможно.
И третье: бесстрашие перед инакомыслящими. Взять быка за рога, ударить по самому больному месту — в этом Плеханов редкий мастер. Во многих случаях может казаться, что Плеханов как бы нарочно затрагивает самые острые моменты спора. Перед трагически закончившимся наступлением русской армии Плеханов пишет об этом со смелостью и решительностью, приводившими, я это помню, в недоумение очень многих близких к его убеждениям оборонцев. Плеханов явно «портил» дипломатию многих деятелей революции, придерживавшихся тех же взглядов, что и он, но предпочитавших глубокомысленно молчать.
Теперь мы видим цену этого молчания, Но тогда, надо это признать, положение часто было таковым, что многие идеи отбрасывались не вследствие их внутренней несостоятельности, а потому, что их высказывал… Плеханов. Они становились «плехановскими», т.е. компрометирующими. Так роковым образом Плеханов становился пугалом для многих из «малых сих» и не только «малых».
Два тома статей Плеханова — это трагическая повесть одиночества большого человека, мыслителя и писателя. Это лебединая песня умиравшего борца, который бросил свои научные труды, чтобы жить и работать среди родного народа, и которому суждено было страдать и умереть в финской деревушке…