От автора: полагаю, что дневник, кто бы его не вел, имеет интерес для правильного понимания исторических событий; думаю, что если его ведет лицо, силою вещей поставленное близко к центру некоторых из них, — дневник имеет особое значение; и, наконец, если дневник отмечает не личные настроения, а факты, события, действия и слова, то значение его еще более велико. Правда, дневники принято издавать тогда, когда отмечаемые ими события ушли в далекое прошлое; этот обычай особенно удобен для автора дневника, но для исторической правды он невыгоден. Необходимо своевременным появлением его на свет Божий — дать возможность лицам, в нем выведенным, внести исправления ошибок, неизбежных особенно в такие эпохи, как переживаемая, когда даже максимум самообладания не гарантирует полной объективности наблюдателя. Я решил поэтому печатать мой дневник теперь. Не буду говорить, в чем мои теперешние взгляды несогласны с тем, что я думал и делал в 1918 и 1919 г., это несущественно; существенно то, что я записывал в дневник все, что считал интересным, в тот же день, когда событие происходило или когда я узнавал о нем. Если я не был сам свидетелем того, что я отмечал, я указывал от кого я узнавал; кое-что я в печати не передаю, — некоторые фамилии, по ряду понятных соображений, не названы,— в подлинных дневниках они имеются; во всяком случае спокойно могу утверждать, что записи мои правдивы.

Считаю нужным сделать еще одну оговорку. В изложении событий, связанных с пребыванием моим в Северо-Западном Правительстве — получилось невольное «вздутие» моей собственной деятельности и роли в этом Правительстве; объясняется это весьма понятно тем, чтo в дневник заносилось главным образом хорошо известное мне лично. Я не хотел, чтобы благодаря «технике» писания дневника, было умалено значение работы моих товарищей, по силе умения и разумения работавших в истинно-каторжной обстановке над общим родным делом.