Из текста: нельзя сказать, что бакинский пролетариат встретил особенно радушно царский манифест. Он не вызвал в рабочих, конечно, того ликования, которое охватило мелкобуржуазные и интеллигентские массы. Слишком свежа была в нефтепромышленном пролетариате память о вчерашних кровавых национальных столкновениях, организованных самодержавием. Здесь, в Баку, в эпоху первой революции массы, быть может, меньше, чем где бы то ни было, верили в искренность обещаний царизма, ибо здесь больше, чем где бы то ни было, на потрясающих примерах национальных погромов проявлялись преступления и произвол русского самодержавного государства.

Уже в первый день получения вестей о манифесте, 18 и особенно 19 октября грандиозная демонстрация, организованная социал-демократическими организациями (главным образом, бакинским комитетом РСДРП), проходит под лозунгом дальнейшей борьбы вплоть до свержения самодержавия и организации демократической республики.

Напор революционных масс в эти первые 2 дня был до того силен, что генерал-губернатор Фадеев не нашел возможным не выполнить требования социал-демократической демонстрации об освобождении политических заключенных из бакинских тюрем.

Но, поддаваясь требованиям стихийно хлынувших на улицы, с красными знаменами, масс, генерал готовился к контратаке. Уже на исходе второго дня — вечером 19 октября, раздаются первые выстрелы. Это солдаты стреляют в демонстрацию перед шемахинской тюрьмой. Попытка совершенно разогнать демонстрацию, шедшую под руководством социал-демократов, не удалась. В еще более внушительных размерах массы двинулись к баиловской тюрьме, чтобы освободить и там заключенных революционеров.

Притаившаяся реакция перекликалась в сумерках, чтобы выступить на заре 20 октября. Начались кровавые события…

В нашу задачу не входит дать картину октябрьских погромов в Баку. Эго особый вопрос. Мы ограничиваемся рассмотрением событий, имевших место в каспийском военном флоте, в дни, когда буржуазная и мелкобуржуазная Россия праздновала наступление эры «свободы» и «конституции».